Перед последним днем спать не хотелось совсем. Было чувство, что надо успеть еще слишком много всего — поговорить с попутчиками на личные темы, в очередной раз обойти весь Владивосток, залезть на смотровую площадку на вершине города и собрать вещи. Предыдущий день закончился в четыре часа ночи, а новый начался уже в шесть утра. Вова и Настя уснуть в ночи не смогли. Я, Аня и Алина проспали совсем немного, а Женя решил проигнорировать ранний подъем, чтобы спокойно провести свое утро в кровати.
Утром мы собрались и пошли на фуникулер — посчитали, что возможность на нем прокатиться упускать нельзя — когда мы еще окажемся на Дальнем Востоке? Возможно, никогда. Поэтому от города нужно было взять максимум. Усталость начала съедать на подходе к подъемнику — хотелось просто вернуться в кровать, лечь и больше не просыпаться — ни на завтрак, ни на прогулку, ни на самолет.
Взбодриться удалось, когда стало понятно, что фуникулер закрыт на весь месяц (об этом, кстати, не было написано ни на одном официальном сайте). Так что наш путь был напрасным. Рядом была огромная лестница, по которой пришлось взбираться. И мы решили компенсировать неработающий подъемник. В тот момент я не хотел ничего — только расслабиться и лечь, так что виды города с вершины не поразили меня так, как могли бы.
Владивосток с высоты выглядит как смесь сразу нескольких культур — стоянка кораблей здесь как в промышленном английском портовом городке, мосты — как в каком-нибудь скандинавском местечке, природа — как в китайской провинции, а панельные дома очень контрастно и почти прямым текстом говорят о том, что это все-таки Россия.
За эту поездку я научился видеть разную страну — от бедных депрессивных деревень в Забайкалье до разных, но одинаково поражающих пейзажей Сибири, Байкала и Дальнего Востока. Обдумыванием этих выводов я занимался по дороге в аэропорт. Во Владивостоке он, кстати, находится далеко от города — аж в 50 километрах. Учитывая, что в этом городе машин больше, чем людей, добирались мы по ощущениям целую вечность.
А дальше была классическая полетная рутина — регистрация, досмотр, очередь на рейс и перелет. Я никогда не летал девять часов, поэтому всю дорогу не знал куда себя деть. Мы все рассредоточились по борту: девочки сидели отдельно, Вова — где-то рядом с ними, а мы с Женей так далеко, что практически ни с кем не пересеклись за все время полета — разве что с организованной группой солдат и кучей детей, которые держали меня в тонусе весь путь.
По пути я пытался посмотреть «Вестсайдскую историю» (оказалось, что мюзикл плохо заходит в бесплатных наушниках от «Аэрофлота»), пытался дочитать «Тени тевтонов» (оказалось, что любая книга плохо заходит, когда вокруг кричат дети) и пытался написать большое письмо-ответ на вечернее сообщение, которое заставило меня многое понять (оказалось, что почти двое суток без сна плохо влияют на попытку разобраться в своих эмоциях). Несколько часов я строчил в заметки, а потом просто все удалил и стал смотреть на положение самолета на карте. Так и провел практически весь полет.
Когда летишь и смотришь, как тысячи километров проносятся за считанные часы, начинаешь прокручивать все воспоминания, которые связаны с этим путешествием — вот мы летим через Байкал, а в голове чайки, летящие над нашим паромом. А здесь мы уже над Красноярском — городом, который я теперь без иронии считаю лучшим в стране. Над Новосибирском появляется сожаление о том, что все же не решился прокатиться на метро. Над Кировом вспоминается привокзальная столовая, где Женя взял картошку фри, а над Галичем — наши первые впечатления от поездки.
Самолет садится. Мы выходим. Мы вымотаны. Алина плачет. Я тоже чуть не плачу. Мы все обнимаемся. Мы с Вовой и Женей едем на аэроэкспрессе в Москву. Мы расходимся. «Мы» больше не актуально для этого текста. Теперь только «я».
Я прихожу домой, разбираю сумки, делюсь впечатлениями с родными, принимаю душ. Тоски нет. Есть только ощущение, что это промежуточный перевал. Сейчас я снова отдохну пару часов, соберусь с остальными поужинать где-нибудь в пельменной или корейском ресторане, посмотрю город, куплю воду и лапшу быстрого приготовления в магазине, лягу спать, а наутро мы отправимся дальше — на новом поезде. Но это только иллюзия. «Мы» больше не актуально для этого текста. Теперь только «я».
Я встречаюсь с друзьями, которых не видел две недели, весь вечер рассказываю им о впечатлениях от поездки, даю советы и вспоминаю самые теплые истории последних двух недель. Чувствую себя человеком, который видит то, чего другим увидеть будто бы не дано. Все с воодушевлением слушают и в шутку спрашивают, готов ли я снова отправиться в такой путь. Несмотря на то, что этот вопрос задан шутливо, я отвечаю: «Готов».
К полуночи я прихожу домой. Из-за смены часовых поясов мои сутки длятся уже больше 30 часов и никак не хотят заканчиваться. Я остаюсь в своей комнате один — тут нет ворчания Жени, шуток Вовы, смеха Насти, оглашаемых вслух планов на завтрашний день от Ани, признаний в любви к путешествию от Алины. Тут только я и мои воспоминания. От недосыпа у меня начинаются слабые слуховые галлюцинации — кажется, что со мной кто-то разговаривает. Но я тут один.
Одиночество, которое в поездке воспринималось как спасательный круг и отдых от компании, становится невыносимым. Когда 12 дней делишь все с определенными людьми, то отвыкнуть от них за один вечер не получается. Как будто закончилась маленькая жизнь. А начинать новую нет ни сил, ни желания. Непонятно какой она окажется — будут ли в ней эти люди, впечатления, эмоции. Пока что сил нет ни на что. После такого хочется отрубиться. Я засыпаю. Завтра мне это все, скорее всего, покажется длинным сном. Но точно не кошмаром.
Транссибирскую магистраль стоит проехать. Хотя бы раз в жизни.
P.S. Хотелось бы выразить благодарность всем, благодаря кому эти заметки стали возможными — редакции Now, которая ежедневно в любое время суток и в любых уголках страны принимала мои тексты и оперативно публиковала их, читателям, которые ежедневно делились впечатлениями от этих дневников, а также моим спутникам:
Жене (человеку, который всегда был рядом и подтвердил звание самого комфортного соседа в мире), Вове (главному фотографу поездки и лучшему компаньону в ночных философских разговорах), Ане (великому организатору, благодаря которому это путешествие вообще состоялось), Насте (лучшему конструктивному критику этих текстов и той, благодаря кому я пережил весь спектр эмоций, а также наконец-то смог разобраться в себе) и Алине (самому искреннему человеку, наполнившему последние дни этой поездки сентиментальностью и детским восторгом от вещей, к которым остальные уже привыкли).
Спасибо!
