В музее Вадима Сидура сейчас проходит экспозиция Владимира Чернышева «Предпоследний человек на Земле». Созданные художником специально для пространства музея графические произведения и сайт-специфик инсталляция находят точки пересечения и с наследием Вадима Сидура. В поле его художественной рефлексии с 1970-х годов возникают размышления об антиутопическом сценарии будущего как отражении мрачного исторического фона эпохи.
Владимир Чернышев чередует студийные практики с созданием ленд-арт произведений. Графические и живописные работы, объекты и инсталляции художника объединяет сложный процесс конструирования чувства природы. Драматургия проектов выстраивается на противопоставлении природного и человеческого как в целостных художественных образах, так и в используемых при их создании материалах. Для живописных работ Чернышев изготавливает специальные объекты из досок, а в графике применяет авторскую технику скобления по копировальной бумаге.
Специально для нашей рубрики «Познакомьтесь с художником» Владимир Чернышев ответил на несколько коротких вопросов, которые помогут вам лучше понимать его творчество.
Выставка проходит при поддержке Московского музея современного искусства и Artwin Gallery.
— Расскажи о том, как ты начал рисовать?
Это утраченное знание.
— Раньше ты много рисовал на улицах. Что дал тебе стрит-арт и осталась ли любовь к стенам?
В тот период появилось ощущение, что искусство может быть странным способом коммуникации, при этом многие импульсы возникали извне. Было много подсказок. Я очень много могу говорить об уличном искусстве, но стараюсь этого не делать.
— Почему твое искусство называют исследовательскими проектами?
Последние несколько лет я работаю за городом над объектами и инсталляциями, ориентированными не столько на финальный результат, сколько на процесс, включающий в себя наблюдение, документацию, возвращение к работам, их видоизменение. В каком-то смысле это можно назвать исследованием.
— Что заключено для тебя в образе звезды, который так часто можно увидеть в твоих работах?
Звезда — это архетипический символ, который встречается в разных культурах. Выбрать одно значение невозможно. Изображение шестиконечной звезды можно встретить в алхимических трактатах или старых книжных иллюстрациях и офортах. Трактовка подобных символов часто граничит с наивной семиологией. Определенного ответа у меня нет.
— Расскажи о своей технике. Ты не ограничиваешь себя маслом и холстом, в отличие от многих. Лично нам особенно нравятся твои работы на старых деревянных досках.
Я никогда не работал с холстом. Масло использую очень редко и очень осторожно. У меня своеобразное отношение к материалам. Мне важно работать не только с поверхностью, но и с «плотностью». В случае дерева это множество слоев и фиксативов. Я также стираю отдельные части изображения на разных этапах при помощи шлифовальной машины. И постоянно начинаю все заново, но уже не сначала.
— Ты много работаешь с гудроном. Расскажи подробнее — почему? Этот материал имеет для тебя какое-то особое значение?
Гудрон – это производный материал от переработанной нефти. Вторсырье. Глубокий черный цвет. Через этот медиум можно говорить не только об экологии и автономной жизни материалов, но и различных состояниях человека. Например, сейчас я читаю книжку Карин Юханнисон «История Меланхолии», в которой автор описывает метафору темной жидкости в контексте психологии людей.
— Очевидный вопрос — почему все так мрачно?
В 2022-м году, мне кажется, каждый задается этим вопросом безотносительно искусства.
— Кто твой любимый отечественный художник?
У меня нет любимых художников.
— Если бы ты не был художником, чем бы ты занимался?
Возможно, я бы коллекционировал искусство или занимался архитектурой.
— Расскажи подробнее о своей любви к бассейнам. Откуда она появилась?
На данный момент я показал три итерации бассейна. Последняя из них была в ММОМА на выставке номинантов Премии Кандинского. Мне вообще близко повторение одного и того же. Вспоминаются слова Делеза: «…повторяется как раз различное». Я бы с удовольствием строил бассейны чаще.
— Расскажи о коллаборации свой мечты. И был ли у тебя опыт коллабораций раньше?
Да, у меня был опыт коллаборации. Свою первую инсталляцию в музее под названием «Пустой дом» мы создали вместе с Артемом Филатовым. Такого, чтобы мечтать о какой-то конкретной коллаборации в будущем, у меня нет. Вообще категория будущего стала другой, не говоря уже о категории мечты.
— Какое значение имеет для тебя выставка «Предпоследний человек на Земле» и как тема выставки связана с творчеством Вадима Сидура?
Это моя первая выставка в музее после февральских событий. Контекст музея говорит сам за себя. Вадим Сидур много размышлял о мире и травме. Мне очень повезло, что довелось реализовать проект в диалоге с таким художником именно сейчас. Проект «Предпоследний человек на Земле» — это выставка-заметка, в которой возникают размышления об антиутопическом сценарии будущего.
