23 ноября в галерее JART откроется персональная выставка художницы Насти Миро «Траектория энергии». Проект посвящен идее «сталкерства» — виду индустриального туризма по покинутым местам и объектам — и его влиянию на психоэмоциональный фон человека.
Художественный метод Насти Миро строится на исследовании канонов живописи и отличается высокой детализацией. Работая в направлении гиперреализма (в ее работах можно проследить влияние таких российских художников, как Сергей Шестюк и Алексей Тегин), Настя создает новое ощущение реальности за счет высокого качества проработки визуального материала, изначально основанного на имитации жизни.
Редактор культуры NOW Максимилиан Фомичев поговорил с художницей о том, как она пришла к творчеству, ее стиле и о том, почему для нее важна тема «старлкерства».
— Расскажи о себе. Откуда ты, как ты пришла к искусству?
— Как я стала художником… Это хороший вопрос. Изначально по профессии я художник-постановщик кино и долгое время работала в рекламе, в различных сериалах и фильмах. На самом деле ВГИК — это классическое художественное образование — хороший академический плацдарм, который также дает возможность писать картины и заниматься искусством в целом.
Примерно в 2010 году я поняла, что больше всего меня интересует современное искусство: я начала ходить по галереям, показывала своё портфолио, пыталась организовать выставку. Моя первая серьёзная персональная выставка — «Интроспекция» — состоялась уже в 2012 году в галерее Black Dog.
В 2012 году я поступила на курсы арт-менеджмента в бизнес-школу RMA на курс Николая Палажщенко, который является представителем русского искусства на Art Basel. Это было настоящим знакомством с рынком современного искусства в России и его главными представителями: директорами музеев, галеристами, которые на тот момент были ведущими специалистами российской арт-сцены.
— Среда, в которой ты росла, оказала определенное влияние на твои взгляды в творчестве?
— Я не принадлежу к какой-то художественной династии и, кажется, в своей семье я — первый художник. Хотя мой дедушка в военное время мог с точностью рисовать советские деньги, чтобы покупать еду. Изначально я училась на балерину, хотела работать в Большом театре — была такая мечта.
— В твоем портфолио множество совместных и персональных выставок. Какая тебе запомнилась больше всего? Отличается ли опыт проведения личной выставки от участия в групповой?
— На моем счету уже больше десяти персональных выставок. Я очень давно начала заниматься искусством и, несмотря на свой возраст, обладаю огромным опытом в организации выставок, в том числе музейных.
Самый крупный проект на данный момент — моя персональная выставка «Взгляд на Восток», которая была представлена в китайской галерее Gantanhao в Пекине в 2014 году. Из Москвы отправили больше 60 моих работ. Проект стал своего рода срезом жизни различных стран Азии и Африки, в которых я побывала. Я писала портреты детей и взрослых как с натуры, так и по зарисовкам и фото после в мастерской.
Для многих героев моих картин знакомство со мной оказалось судьбоносным. Например, маленький мальчик, который работал рыбаком на Шри-Ланке, через какое-то время стал известным актером Болливуда.
Если говорить про «Траекторию энергии», это самый сложный и самый объемный проект из всех, что у меня были. Мне потребовалось три года, чтобы отснять материал, чтобы побывать на космодроме «Байконур» четыре раза. Мы ходили по заброшенным ангарам, собирали материал, говорили с людьми, которые там работали, с теми, кто строил «Буран», ходили в архивы НПО «Молния». В 2020 году, в самый разгар пандемии, при поддержке фонда современного искусства Untilted Foundation, мы поехали в свою самую яркую экспедицию. Итогом которой стал видеоролик «Невеста для Бурана» — история про хрупкую девушку, которая танцует на фюзеляже корабля «Буран» в заброшенном ангаре в самом центре космодрома «Байконур».
Это история про большую надежду, которую советский человек вложил в корабль и в то, как мы верили в великое будущее советской космонавтики. Видеоарт был подготовлен совместно с другим художником Всеволодом Саплиным, с которым я работаю над всеми своими проектами с 2019 года.
— Расскажи о главной идее своей выставки.
— Главная идея выставки — это выбор, каким образом мы будем изучать пространство, потому что каждый человек выбирает свой путь в этом вопросе. Экспозиция разделена на несколько зон, одна из которых – архивная и подготовлена при поддержке НПО «Молния». Мы видим редкие кадры, например, как строился «Буран», как он совершил свой единственный полет в 1988 году и автоматически приземлился на космодром «Байконур» (ранее ни один космический корабль не мог совершить такого приземления в беспилотном режиме). Или же как в восьмидесятые люди работали в ангарах над созданием теплозащитной плитки, аналогов которой нет нигде в мире.
Из архивной зоны мы попадаем в зону самого космодрома. Здесь представлены небольшие работы на дереве ованкол (африканский баобаб). Это невероятно красивое дерево, которое в точности повторяет фактуру степи. На работах изображены все те места, в которых удалось побывать во время путешествия по заброшенным площадкам космодрома. Здесь мы видим оставленные работниками космодрома чемоданы, уже давно неработающие антенны, заброшенные площадки, знаменитый «Гагаринский старт». Также изображены жители степи, например, с уксусом скорпиона – это случилось прямо во время экспедиции.
Представив себя сталкером, вместе с художником зритель попадает в сам космический корабль «Буран», а точнее в ангар МЗК, где сейчас находится второй летный экземпляр программы «Буран» – «Буря». Гиперреалистичные картины сопровождаются артефактами, найденными в этом ангаре.
На втором этаже представлен видеоарт, картины из серии «Невесты для “Бурана”» и композиция «Новый полет».
— Тема «сталкерства» и некоего вынужденного кочевничества для многих из нас стала актуальной в последнее время. Что под этим термином понимаешь лично ты? Возможно, это исследование заброшенных территорий твоего личного опыта, пережитого, прошлого?
— Сталкерство — неотъемлемая часть моего творчества. Все самые яркие идеи приходили ко мне именно в каких-то необычных заброшенных или же покинутых много лет назад местах, в частности связанных с советской космонавтикой. По своей природе я исследователь, меня тянет в прошлое, чтобы сейчас с помощью искусства рассказывать о великих достижениях.
— Почему твоим объектом исследования стала именно Кызылординская область Казахстана?
— Потому что именно на территории Казахстана находится космодром. Сейчас готовлю проект «Вне контроля»; место моего исследования — город Амдерма, который находится за полярным кругом. Там стоит единственная сохранившаяся Система радиолокационного слежения. В советское время она следила за космическими программами США и других стран.
— Ты работаешь в стиле гиперреализма. Как ты пришла к нему?
— На самом деле я работаю не совсем в технике гиперреализма. Я работаю в технике темперной живописи, в которой совмещаю многослойную живопись и использование различной фактуры, например наждачной бумаги. Мне всегда нравилась иконопись и мне показалось, что если осовременить эту технику и внести современный сюжет — это добавит настоящей глубины и погружения в картину.
— Расскажи о своих любимых художниках.
Я очень люблю абстрактную живопись. Среди моих любимых художников — Ротко, Рихтер, Поллок. Очень люблю австрийских авторов, таких как Шиле и Климт.
— Если бы ты не занималась искусством, то чем?
— Была бы поваром – нет ничего лучше хорошего стейка.
— О планах на будущее.
— Хотелось бы, конечно, слетать в космос. Я думаю, что каким-то образом мне это обязательно удастся. Буду держать в курсе.
