В галерее современного искусства a—s—t—r—a проходит персональная выставка резидента галереи Кирилла Котешова, получившая название «Космоопера». Художник, родившийся в городе Кемерово, окончил Академию им. Штиглица, а его работы выставляются в Русском музее. Он создает индустриальные пейзажи, трансформированные в соответствии с особой философией автора в футуристичные образы города с воображаемой архитектурой. В своих работах использует кузбасслак — каменноугольную смолу, что отсылает к промышленному контексту малой родины. Мы поговорили с Кириллом о его выставке, глобализации и концептуальной роли Кузбасса в его творчестве.
— Какие идеи и концепции лежат в основе вашей персональной выставки в галерее a—s—t—r—a?
— На выставке представлены работы разного периода, которые стали определенным промежуточным этапом в серии об исследовании наследия архитектуры советского авангарда. С этой темой я работаю давно — первые картины появились еще в 2011 году. В течение нескольких лет я развивал эту тему, но полноценный проект сложился только сейчас.
Сыграл сразу ряд факторов: было создано несколько сложных, больших работ, и около года назад я начал сотрудничать с галереей a—s—t—r—a. Плодом этого сотрудничества стала реализация проекта «Космоопера» на площадке галереи. В плане концептуальной составляющей хорошо написал Сергей Хачатуров в тексте к выставке, который стал итогом наших с ним разговоров об авангарде, архитектуре, иллюзиях времени:
«Когда историческое время скручивается в апокалиптическую спираль сложенного ангелами небесного свода, наступает эпоха безвременья. Прогрессистские идеи модернизма схлопываются. Постмодернистская ирония не спасает. Жить помогают «иные места», утопии, гетеротопии, атопии. Кирилл Котешов обустраивает свои «иные места», призвав в союзники воображаемую архитектуру русского авангарда» — цитата Сергея Чахатурова из сопроводительного текста к выставке.
— Как вы определяете понятие «воображаемая архитектура» и как оно связано с вашими работами?
— Скорее, можно обозначить термин «Умная архитектура» — она стала итогом сворачивания поисков результатов в молодом советском государстве в пользу политических и идеологических изменений. Прорывные идеи 20-ых годов, в том числе ВХУТЕМАСа, были приостановлены, и в силу этого сошли на нет в связи с трансформацией идеологической и визуально-эстетической составляющей. Произошел резкий переход от авангарда к сталинскому ампиру и соцреализму. Впоследствии проекты, давшие импульс развитию мировой архитектуры 20 века, оказались не реализуемы и не востребованы. Эта как текстовые эксперименты 20-х: проза Платонова трансформировалось в классическую по содержанию прозу 30-х годов. Этот импульс был скачком во времени. Архитекторы заглянули на столетия вперед, а «реальность» не захотела воплотить эти идеи.
— Какие элементы эстетики Высокого Возрождения присутствуют в вашем искусстве, и как они связаны с метафорой глобализации?
— Если использовать термин «эстетика эпохи Возрождения» как схожесть визуальных признаков, которым я оперирую в фигуративных работах, то это тоже своего рода конструкт. Эти признаки, скорее, только могут казаться параллелью. Их можно рассматривать лишь как один из используемых мной инструментов. Всё вместе похоже на эстетику архитектурной утопии и чертежа. Фигуры становятся лишь элементами больших «абстрактных» объектов. На мой взгляд, нет необходимости связывать это с темой глобализации. К метафоре глобализации, наверное, можно прикоснуться в ключе некоторых ранних работ, где мне было интересно работать с проблематикой трансформации человеческого субъекта.
— Ваши работы часто отсылают к промышленному контексту Кузбасса. Почему вам интересна эта тема, и как вы ее трансформируете в своих футуристических образах города?
— Ответ очевиден. Я родился в Кузбассе. Первым материалом, с которым я начал работать на российской арт-сцене, был кузбасслак. Это стало концептуальной визуализацией осмысления моего родного региона. И первые работы напрямую взаимодействовали с индустриальной историей и эстетикой территории. В дальнейшем медиум вслед за развитием моих поисков стал трансформироваться. Формирование индустриальной части области пришлось на 20-е годы и осколки конструктивизма, как и идеи авангарда, через мои воспоминания симбиотически сплелись в одну из линий моих работ.
— Какова роль тела в вашем искусстве, особенно узнаваемый мотив спирально закрученных тел? Каково его значение и связь с классической историей о человеке?
Мотив тела – это мотив обезличенного объекта. Человека как элемента.
— Как вы видите взаимодействие между глобальными структурами и индивидуальными идентичностями в современном мире? Какую роль играет искусство в этом контексте?
Искусство всегда было отображением формирования реальности. Мы смотрим на него всегда в этом контексте.
— Какие вызовы и трудности вы испытываете в процессе создания своих работ? Как вы преодолеваете творческие преграды?
— Основное — ресурс времени, которого не хватает на воплощение идей. А что такое творческие преграды? Единственное, отсутствие сна иногда помогает в создании работ.
— Каковы ваши планы на будущее в области искусства? Есть ли какие-то новые направления или проекты, которыми вы хотели бы заняться?
— Как говорится в одной из книг цикла Дугласа Адамса «Автостопом по галактике»: «Иногда, получив ответ, лишаешься самого вопроса».
Читайте также:
