В середине лета при поддержке Мэрии Пизы и Региона Тоскана в Пизе прошла выставка Алексея Морозова EXODUS — это вторая часть трилогии, над которой работал художник. Первая часть, PONTIFEX_MAXIMUS, была представлена в Национальном археологическом музее Неаполя и в Москве, в ММОМА, в 2016-2017 гг. В этот раз Морозов развернул очередное эпическое полотно в виде сетевой сайт-специфик-инсталляции в исторической географии Пизы. Выставка длится до 30 сентября этого года. Ознакомиться с концепцией выставки и работами Алексея Морозова можно на сайте a—s—t—r—a.ru.
Мы поговорили с Алексеем, чтобы узнать, как его выставка EXODUS раскрывает глубокие культурные пласты, соединяя древние мифы и современные реалии. Художник рассказал о том, как его путь от Кыргызстана до Италии, архитектура Пизы и вечные вопросы искусства формируют его уникальное видение и философию творчества.
— Алексей, ваша выставка EXODUS — это уже вторая часть трилогии, над которой вы работаете. Можете ли вы рассказать о концептуальной связи между этими частями и о том, чего ожидать в заключительной части трилогии?
— Изначально я не планировал разделять проект, но вскоре стало ясно, что объем темы требует не деления, а создания нового «дискурсивного поля», фактически основывая квазирелигию по Тиллиху. Проект PONTIFEX был задуман как тотальная инсталляция, имитирующая реконструкцию Моста — архетипа нашей цивилизации. В преамбуле: старый понтифик умирает, коллегия избирает нового, но никто не знает, каким будет результат. Метафора прозрачна.
Проект начался в 2011 году, и в процессе стало ясно, что моделируемые процессы уже приобретают реальные контуры. Мы запоздали с ремонтом и должны перейти к эвакуации, чем и стала «арт-опера» EXODUS, основанная на «Чайке» Чехова и «Ласточке» Пуччини, где в центре — судьба женщины и её выбор, которые сближаются до состояния метафизической плазмы.
— Выставка EXODUS проходит в историческом центре Пизы. Как вас вдохновила архитектура и история этого города на создание вашей инсталляции?
— Церковь Santa Maria Della Spina стала первой точкой вдохновения. Это уникальный памятник готики, продолжающий фасад набережной Арно, и река стала метафорическим хребтом экспозиции, определив и другие локации.
EXODUS означает исход, и я трактую его как переход человечества и цивилизации в новое состояние. Мы на пороге изменений, которых не было с неолитической революции — человечество вновь на кромке бытия.
— Вы родились в Средней Азии и в своём жизненном пути прошли от Востока к Италии. Как ваше происхождение и культурное наследие влияют на ваше творчество? Видите ли вы свой путь как своего рода собственный «исход»?
— Я, конечно же, человек русского языка, но не вполне русской культуры, как ее принято стереотипно воспринимать в мире. Будучи русским по рождению, я в пятом поколении уроженец Центральной Азии – родился и вырос в Кыргызстане. Город Бишкек (Фрунзе) – изначально кокандская крепость Пишпек, затем казачья застава на границе с Китаем и британскими владениями в Азии в эпоху противостояния двух империй — Российской и Британской. И, наконец, в советское время в 20-х годах на месте городка усилиями чешских поселенцев из кооператива Интергельпо был устроен современный город по самой передовой моде урбанистики того времени. В местах, где зимовали эллинистические армии Александра Македонского, возник город с генпланом римского лагеря, позднее застроенный архитектурой сталинского ампира, а с 60-х годов — прогрессивным модернизмом киргизской архитектурной школы.
Поэтому правильнее было бы сказать, что я изначально вырос в некоей версии эллинистической культуры. Так получилось, что для меня культурный код эпоса «Манас» так же близок, как «Энеида», а пейзаж Италии и Средиземноморья в целом такой же родной, как и перспективы Петербурга или среднерусского ополья.
Мой путь — это скорее Анабасис, путешествие в обратном направлении по дороге Александра Великого.
— В вашей работе ощущается глубокая связь с древними культурами, мифологией и сакральными текстами. Почему вам важно интегрировать эти темы в свое искусство, особенно в контексте современного общества?
— В целом я воспринимаю ткань времени в рамках понятия сингулярности, но с поправкой на концепцию энтропии миросистемы. В такой оптике эпоха верхнего палеолита, неолита (в классической антропологии – периода возникновения базовых мифов человечества) и эпоха просвещения или наше время метамодерна – это параллельные, единовременные и взаимопроникающие мыслеформы и слои цивилизации. Соответственно вышесказанному материальное наследие культуры «Вилланова» или культуры «Боевых топоров» – абсолютно равноценно наследию нашей постиндустриальной эпохи периода четвертой промышленной революции и внедрения киберфизических систем.
Я вообще заметил одну парадоксальную закономерность: чем древнее миф, тем он актуальнее, чем проще конструкция повествования, тем сильнее впечатление.
Проецируя ткань современности на архетипическую драматургию, я тем самым создаю «гиперформу»- по аналогии с гипертекстом. Таким образом, инсталляция переходит из состояния медиа в форму многоуровневого высказывания.
— Ваши скульптуры часто представляют собой синтез техногенной и анатомической пластики. Можете рассказать, как вы подходите к созданию таких объектов и какие идеи стоят за этим синтезом?
— Конечно же, в моем нарративе (что естественно для художника) главенствует форма как онтологическое понятие. А если говорить о пластической драматурги в отношениях органических и не органических по своей природе форм, то в данном формальном дискурсе я ставлю множество задач зачастую повествовательно-концептуального порядка.
Дело в том, что любой объект материальной культуры – это всегда образ, причем образ пластический в первую очередь и на фазе сопряжения анатомии и промышленного дизайна». Но используя язык академического искусства, мне удается создавать интересный пластический конфликт – скульптурную драматургию. И это моя любимая игра. К сожалению, экспертов, искушенных в глубоком восприятии скульптуры сейчас фактически нет. И все мои «пластические шахматы» остаются, как правило, вне оптики широкого зрителя
— Вашей творческой манере присущи отсылки к неолитическим преданиям, античной греко-римской иконографии, а также техникам европейской пластики XVI-XVII вв. Как вы находите баланс между традицией и современностью в своем искусстве?
— Для меня баланс — точка равновесия в художественном произведении, она всегда находится в области формы, в пластической концепции. Красота древнейших мифов в их монументальной резкости и ясной определенности. Именно эти свойства сильно сближают поэзию и эпос со скульптурой, и в силу этих качеств я достаточно много работаю именно в скульптурных техниках, в том числе восходящим к итальянской и французской пластике XV- XVIII века или к русской XIX века.
— В сентябре 2024 года вы отмечаете свой 50-летний юбилей. Что значит для вас эта дата? Каким вы видите свое дальнейшее развитие как художника?
— Ничего особенного, кроме осознания того, как нерационально использовал прожитые годы. Пока я думаю развивать начатые проекты, продолжать развивать свою метавселенную. Есть в планах несколько видео. Планов – горы, времени мало, к сожалению.
— Какие современные тенденции в искусстве и культуре вас вдохновляют, и как они влияют на ваше творчество?
— Мне интересна, как феномен, современная режиссерская опера, как наиболее синтетический вид искусства. Люблю архитектуру как науку – интересны актуальные процессы связанные с генеративными алгоритмами. Стрит-арт – именно леттеринг, особенно в индустриальных зонах. В совриске я не могу выделить именно тенденцию.
И не могу сказать, что меня что-то именно вдохновляет, слежу, конечно, за процессом, и многое любопытно, но симпатичны мне, скорее, не мейнстримные авторы типа Coleen Barry, Kadir Nelson, Bo Bartlett.
— Какой совет вы бы дали молодым художникам, стремящимся найти свой уникальный голос и добиться признания на международной арене?
— В первую очередь, не стремиться к признанию как к самоцели в искусстве. Для занятий искусством, особенно в начале пути, необходимо время и свобода. Время – чтобы услышать свой голос, свобода – чтобы заниматься любимым делом, не пытаясь превратить свою музу в источник дохода с первых шагов.
И еще важно выбрать себе путеводную звезду – мастера, чье творчество вдохновляет и на кого хотелось бы быть похожим в творчестве. Учиться – всю жизнь расширять свой интеллектуальный багаж и развивать компетенции. И конечно, побольше посещать выставки, музеи, общаться с коллегами и кураторами.
Читайте также:
